— Названия всех знаменитых замков Германии заканчиваются на «штайн», — заявил Трагерн, подходя к расстеленному покрывалу и ловко укладываясь возле подноса. — Или «штейн»… Мне хоть немножко оставили?

— Чего? Кьянти?

— К черту кьянти! Пирога с эндивием! Всю жизнь мечтал попробовать неаполитанский пирог…

— Не чертыхайся.

— Виноват.

— Держи свой ломоть. Что там Ана? Она не заблудилась?

— Нет. Занята. Ублажает Адэурона. Тот кокетничает и ревнует. У арабов это бывает.

— Ты, я вижу, разбираешься в арабских скакунах?

— Немного. Я бывал в Арабистане Даже на верблюдах катался. На беговых.

— А какие они, верблюды? — Джиованна буквально вспыхнула любопытством.

— Здоровенные, вонючие, волосатые твари с горбами, — проворчал Дик, перебив Трагерна. — Уродливые, как черти, да еще и плюются.

— Не чертыхайся, — злорадно сказал друид.

— Виноват.

— Я слышала, на Востоке только на них и ездят.

— Не только на них, но верблюды в Сирии встречаются частенько. Целый караван таких ужасных тварей, представляешь? Вонь стоит, как в выгребной яме.

Джиованна прыснула.

— Это потому, что верблюдов никогда не моют, — объяснил улыбающийся друид. — Даже вычесывают редко. В пустыне пресная вода ценится на вес золота, тратить ее на таких огромных животных не возможно.

— А в море искупать?

— Нельзя по той же причине, что и коней. Как ты сможешь проследить, чтобы они не сделали ни глотка?

— Jiovanna, il caldalia! [16] — Из дверей трактира выглянул хозяин, Виченцо, и его супруга, вскочив с покрывала, бросилась к нему. Видимо, проверять готовность похлебки.

Дик задумчиво отщипывал по кусочку от лепешки, запивал ароматный хлеб с салом отличным кьянти и обдумывал услышанное. Значит, его король в руках Генриха VI, на территории Германии, в каком-то из замков на Рейне. Впрочем, сведениям этим уже почти год, короля наверняка перевезли куда-нибудь еще. И придется искать его по всей Священной Римской империи.

Впрочем, для мага, наверное, это будет не так сложно. Раз — залез в голову какому-нибудь стражнику, два — увидел все, что тебе надо, три — отправился в путь. Главное — выбрать того, кто наверняка знает…

А может, залезть в голову самому императору? Эта мысль показалась Дику интересной. Он даже привстал с места, но тут же лег обратно. Неплохая мысль. Остановка лишь за тем, чтобы где-нибудь повстречаться с ним. И, кстати, выяснить, где именно император находится сейчас.

— Он в Риме, — сказал Виченцо, когда гость задал ему этот вопрос. — А потом, как говорят, намерен направиться в Геную. Впрочем, это только слухи.

— Но даже слухи бывают полезны, — завершил за него молодой рыцарь, понимая, что хозяину трактира проще соглашаться или не соглашаться с гостем, чем заставлять себя говорить на малознакомом французском языке. — По крайней мере, они дают направление.

— Che cosa e? [17]

— Direzione… Dare… [18]

— А… Да, конечно.

— Ну и что ты решил делать? — спросил друга Трагерн, когда хозяева трактира отправились готовить еду еще нескольким постояльцам, доковылявшим сюда к вечеру. Из дверей домика давно уже замечательно вкусно пахло похлебкой с овечьим сыром, и друид невольно облизывался, прислушиваясь, что там происходит внутри. Тем не менее он готов был внимать всему, что скажет ему Дик.

— Мы отправляемся в Рим.

— Что, в паломничество?

— Да, больше нам нечем заняться. Тем более что к Папе меня проводят со всеми почестями.

— Не остри. С чего это ты решил посетить оплот Католической церкви? Что, хочешь исповедаться и причаститься? Далхан нам вроде не угрожает.

— Не говори «гоп». Кроме того, я слышал, туда собирался заглянуть император. Вдруг застанем.

— Зачем тебе император? Ты что, решил его убить?

— Джон Друидович, если будешь и дальше высказывать такие идиотские предположения, лучше вообще молчи. Я хочу точно знать, где держат короля. У Генриха в голове, я уверен, окажется уйма полезной информации.

— И стоит добиваться встречи с императором, чтобы узнать такую ерунду? По всей Италии ходят слухи, мы наверняка и без того скоро станет известно, где держат такого знатного пленника.

— Не сомневаюсь, мы узнаем названия десятка мест, где его держат. Если не полусотни. Ты прекрасно знаешь цену всем этим слухам. А я должен знать точно.

Трагерн пожал плечами:

— Ты среди нас троих главный, решай.

Дик повернул голову и посмотрел на Серпиану. После дневной размолвки, чуть не закончившейся ссорой, она весь день промолчала, но не от обиды. Возможно, все так же решала непростой вопрос, желает она оставаться рядом с бывшим женихом или нет. Или думала о своем. Молодой рыцарь догадывался, о чем еще она может размышлять. Изумленные взгляды, которые Серпиана бросала на молодую итальянку, были красноречивы. Девушка не могла не вспомнить плен, который пережила сама, и не понимала, как по истечении всего одного года Джиованна, тоже познавшая унижение насилия, могла снова стать жизнерадостной. Счастье окружало итальянку зримым облаком, она то и дело ластилась к своему неразговорчивому, философски спокойному мужу, и сияние любви делало ее очень красивой женщиной, хотя внешность Джиованны была, в общем-то, самой обычной.

Герефорд осторожно взял руку Серпианы в свою большую грубую ладонь и слегка сжал, стараясь быть нежным.

— А ты что думаешь об этом?

— Я думаю, — ответила она, с трудом отвлекаясь от своих мыслей, — что так или иначе, но мы без особого труда узнаем местонахождение короля. Надо только не стоять на месте и ловить свежие слухи. Рим в качестве направления подходит не хуже, чем любой другой город.

— Я в меньшинстве. — Трагерн развел руками. — Значит, на Рим.

Глава 7

Италия была удивительной страной. Земля несла на себе бремя прежней великой истории. То и дело попадались окруженные тополями старые патрицианские виллы, когда-то отделанные мрамором, а теперь обветшавшие, превращенные в винодельни или отведенные под жилье работникам полей. Некоторые были отремонтированы, и там жила знать. Но италийские князья, постоянно воевавшие друг с другом, все-таки предпочитали замки, а тех, что соглашались тратиться еще и на эту старину, находилось немного. То и дело в зарослях плюща или травы показывался обломок колонны или кусок расколотой статуи. Чаще всего обработанный камень растаскивали крестьяне, в хозяйстве которых именно таких кусков и не хватало, и нередко в хижинах подпирающим стену камнем служил какой-нибудь языческий алтарь.

Разумеется, только если крестьянин, приспособивший удобный плоский валуи, не знал, что это за штука. Крестьяне загадочным образом сочетали веру с суеверием. Они каждую неделю ходили к мессе, но если встречали в рощах или лесах разрушенное святилище какого-нибудь старого бога, оставляли приношение и ему. Они считали, что это проще, чем навлекать на себя чей-нибудь гнев. Еще они верили в огромное количество духов и иных существ, которых тоже следовало задабривать. Им носили в лес лепешки, сметану и свежее оливковое масло первого отжима, но всего понемножку, на всякий случай уговаривая войти в положение бедняков — у самих мало.

Земля Италии была поделена между огромным количеством князей. Порой казалось, что их владения перекрывают друг друга. Борьба за спорные земли могла продолжаться годами, а пока крестьян, живущих там, обдирали оба князя. Чтобы им не было обидно глядеть на остальных, тех отягощали всевозможными дополнительными поборами и повинностями вроде дорожной, мостовой или повозной. Рождающиеся и умирающие в частоколе всех этих обязанностей, крестьяне лишь иногда роптали, но чаще сидели тихо. Как известно, бунтуют лишь те, кто не слишком крепко прижат, и если здесь все-таки случались беспорядки, то лишь потому, что и среди сеньоров иногда встречаются более или менее человечные.